Читать книгу "Танцы на цепях  - Рэйв Саверен"

Рассвет выхватил привычные изгибы девичьей фигуры. Предсказательница всегда напоминала ему подростка. Алый луч хлестнул ее по лицу, выхватив из мрака глаза, полные жидкого огня. Пока что спокойного, тлеющего, точно угли догорающего костра. Смертные, заглянувшие в них, сгорали, будто падающие звезды. Совершенно белые волосы разметались по плечам и извивались подобно змеям.

– Она здесь, Ш’янт. Она пришла.

– Давно пора, – недовольно ворчание совсем не смутило провидицу.

Артумиранс широко улыбнулась, прищурилась, как сытая кошка и невзначай махнула рукой по его лицу, накручивая на палец дымный завиток распавшегося облика.

– Терпение – добродетель, иномирец.

***

Май остановилась, только когда до дома оставалось всего несколько шагов. Уперлась руками в колени и судорожно глотала воздух до боли в легких, до кровавых кругов перед глазами. Влажная от пота рубашка липла к телу, а стоило пройтись языком по губам, как во рту становилось противно солоно. Крохотный дом, где Май прожила всю свою жизнь, прятался среди тяжелых шапок цветущей сирени, в глубине сада.

Прищурившись, она не заметила в окнах привычных отблесков, и вообще вокруг было как-то совсем уж тихо и жутко. Ни единого порыва ветра, даже трава под ногами не шевелилась. В воздухе повис тяжелый цветочный дух, густо перемешанный с запахом нагретой коры и пыли. Солнце давно закатилось за Седые предгорья: вот-вот догорят последние угольки, и мир погрузится в непроницаемый ночной мрак.

Глубоко вздохнув, Май бросила взгляд через плечо, но ничего не увидела. Киран не преследовал ее, не пытался схватить. Можно было подумать, что все это – просто видение, вызванное ударом по голове. В висках болезненно пульсировало, кожу стянула засохшая кровь.

Может и не было ничего? Вдруг это все галлюцинация?

Солнце голову напекло. Такое ведь случается, правда? Сплошь и рядом! Вон какая жарища стоит в последние дни: совсем не весенняя.

Май отключилась, упала и ударилась головой. Могло так быть?

А Киран струсил да сбежал, бросив у пещеры. Испугался, не знал, что делать.

Цыкнув, она тряхнула головой, отбрасывая со лба влажные пряди, и зашагала в сторону дома. Рука сама потянулась к высокой, увитой плющом калитке, нащупала задвижку и дернула в сторону, открывая вход. Май могла ходить по садовым тропинкам с закрытыми глазами – знала их все. Сквозь тонкую подошву ощущался каждый шов в каменной кладке, а мелкий песок, что приносил ветер из дальних уголков сада, тихо похрустывал.

Как косточки маленьких птиц…

Машинально облизнув губы, Май ускорила шаг. От запаха цветов кружилась голова, а дневная духота еще не скоро сменится прохладой.

У самого крыльца она остановилась и прислушалась.

Ничего.

Матушка вечерами возилась на кухне, окна всегда были открыты, горели свечи, а сейчас двухэтажное здание стояло темным.

Мертвым.

Осторожные шаги к входной двери нарушали тишину, отчего становилось только страшнее. Матушка должна была выйти навстречу, спросить, где Май Пожинающий носил, накричать, отправить в комнату и припоминать ей эту оплошность всю следующую неделю.

Ничего. Не скрипело крыльцо, не загорался свет.

Май протянула руку к тяжелой люзовой ручке и повернула ее. Даже дыхание затаила, только бы не привлечь лишнего внимания. По спине струился холодный пот, а в горле пересохло так, что вся влага мира не могла бы это исправить.

Дверь тихо качнулась внутрь, открывая голодный черный зев притихшего дома.

Осторожный шаг. Треск под ногой, да такой оглушительный, будто кто-то пальнул из пистолета.

Проклятье, ни зги же не видно!

Май пошарила слева за дверью и нащупала простенький фонарь с крохотной люзовой пластинкой внутри. Стоило только стукнуть по ней несколько раз, как пластинка завибрировала, распространяя вокруг теплый, желтоватый свет. Его едва хватило, чтобы выхватить из темноты краешек лестницы на второй этаж, провал двери, ведущей на кухню, и часть прихожей.

Бросив взгляд под ноги, Май оторопело моргнула и, отступив назад, с размаху врезалась в дверной косяк. От острой боли в лопатке воздух со свистом вырвался из легких. Его не хватило даже на задушенный писк, что уж говорить о полноценном крике.

Зажав рот рукой, она медленно осела на пол и зажмурилась из последних сил, будто пыталась отогнать навязчивое видение.

Это все не на самом деле!

Не на самом деле!

От порога вперед тянулась широкая золотая полоса. Точно такая же, какая была возле пещеры, только это золото выглядело застывшим и хрупким.

Казалось, что можно протянуть руку и отколоть кусочек, но Май не прикоснулась бы к этой дряни и десятифутовой палкой.

В трех футах от двери, в совершенно неестественной позе, на полу застыла матушка.

Руки были раскинуты в стороны, а ногти так глубоко вошли в отполированные временем и обувью доски, что пальцы покрылись тонкой корочкой запекшейся крови.

Она почти сорвала их. Будто ноги отказали, и все, что оставалось – это ползти прочь от неведомой жуткой угрозы, даже если для этого ей приходилось оставлять на полу частицы плоти и крови.

Шея была неестественно вывернута, сломана, и кожу чуть ниже затылка прорвали позвонки, вызывающе белея в свете лампы.

Кто-то или что-то решило прекратить агонию жертвы одним быстрым движением.

Во рту стало кисло от подкатившей тошноты, пелена слез застлала глаза, но все, что Май могла себе позволить – тихие всхлипывания, ведь некто мог все еще быть в доме.

Охотиться. Вынюхивать. Выискивать.

Что, если я застыла всего в шаге от ловушки, что вот-вот захлопнется?

Одна эта мысль холодным липким комком разрасталась в груди, раскрывалась ядовитым цветком, отравляла кровь губительным ядом паники. Май всхлипнула и медленно выпрямилась, отлепилась от двери и бросила быстрый взгляд в сторону кухни.

О том, чтобы подняться в свою комнату, не могло быть и речи. Если убийца не ушел, то почему бы ему не ждать там?

Но он не убрал тело…

Кто так делает, если хочет заманить жертву дальше в дом? Да и следы крови и золотой дряни повсюду! Я бы все равно заметила.

Догадка подкралась неожиданно и ударила в висок раскаленной кочергой.

Может и Киран выманил меня не просто так? Увел подальше от дома, гадости этой желтой дал растечься, вырубил, да бросил. Только руки связал, но веревка-то дрянная попалась – порвалась о первый же острый камень, что на дороге валялся.

– Во имя Пожинающего, она же безобидная женщина, – пробормотала Май. – Зачем ее убивать? Зачем выманивать меня, зачем ловить? И что Киран, во имя всего святого, выпустил из пещеры?! И зачем?